
Дневник украинской поэтессы и художницы, который она вела в первые недели большой войны. Из антологии «Война 2022».
24 февраля 2022, четверг
Проснулись в пять утра.
«Война началась», — сказал Виталик, но я и так это поняла — по звуку обстрелов. Окна дрожали — в Киеве раздавались отдаленные взрывы. Вроде и тихий звук, но чувствуешь его — настолько мощный, не похожий на другие.
Я испугалась грохота машины, вывозившей мусор — молодцы, пока могут. Понимала, что все изменилось навсегда. Но не совсем осознавала.
Принялась собирать вещи. Начала войны мы ждали давно, но до последнего надеялись, что это блеф Путина, и думали, что, может, она будет продолжаться только там, где и последние восемь лет — на Донбассе. Что будет такая война, стало ясно после речи Путина о Ленине. Первой реакцией было пойти в магазин и купить вещи первой необходимости, снять наличные — только я сделала это заранее, несколько дней назад. Но лишь сегодня поняла, что оно все же началось. И война уже здесь, в моем городе, и мои окна дрожат от нее.
Моя жизнь не влезет в тревожный чемодан, говорила я раньше, пытаясь собрать документы и что-то на случай… даже страшно было думать, чего. Какие-то заначки, которые были так надежно спрятаны, что сначала не помнила где. Хорошо, что этим утром мне не пришлось все это паковать. С пяти часов я собиралась, собиралась, собиралась. Концепция несколько раз менялась: в походный рюкзак бросала то теплые вещи, чтобы выжить в лесу, то бабушкины часы, то графический планшет, то свою книгу стихов, которая только что вышла.
Собираясь, каждую вещь оценивала иначе. Умышленно многое не брала — чтобы вернуться к этому. Не брала платьев, ни одного. Представляла, как убегаю с этим рюкзаком и прячусь в лесу. Так и упаковывала только самое важное для выживания. Среди ночи решила, что обязательно нужно взять новые сапоги «Ecco»: хоть и роскошь, но вдруг придется менять на хлеб? А еще в последний момент залезла в шкаф за бабушкиной вышиванкой из кисеи — не могла ее не взять. Не простила бы себе, если бы она досталась врагу.
Сборы могли продолжаться и дольше, но их прекратили слова мужа: «Заканчивай, танки уже на Оболонь идут!»
Обстрелы пережидали в ванной, называя ее ванноубежищем.
Вечером в первые сутки войны я жарила сырнички. Это было прекрасно и немного успокаивающе, и мы наконец поели. Утром ели через силу — чечевицу, приготовленную, когда еще был мир.
Мы заранее решили в случае чего ехать в Ровно. Утренние новости о разбомбленной жилой высотке на Позняках ставят точку в сомнениях: едем.
25 февраля 2022
Мы выехали машиной из Оболони за двадцать минут до того, как туда заехали диверсанты.
Проехали Васильков за несколько часов до обстрелов. Над нами летали наши военные самолеты, а мы молились за них.
Мы стояли в огромных пробках, приближалась ночь. Искали гостиницы в Казатине. В одной нам сказали, что номеров нет, но можно переночевать в ресторане.
Я написала в фейсбуке пост, что ищу жилье в Казатине — и меня растрогали до слез. За считанные минуты от друзей и знакомых я получила больше пяти предложений остановиться у них. Я вообще не умею ни о чем просить, но война и безысходность добавили смелости.
Та ночь была полна взаимоподдержки.
Последнее испытание — объезжали пробку перед Казатином и попали в какой-то глухой лес и болото. Машина застряла и пришлось ее толкать. Потом все было в грязи.
В Казатин заезжали под сирены: пуляли по городку неподалеку.
Растрогало невероятное гостеприимство и поддержка семьи Гордийчук, которая нас приютила. И подушка с лавандой, и коллекция старинных часов — относительное спокойствие и тихий сон (под сирены) впервые за двое суток. И спасительная канистра бензина на утро, благодаря которой мы отправились дальше.
Проезжая леса, видели вражеские метки розовой флюоресцентной краской на деревьях, сообщали о них местным и в службы. Покупали хлеб и консервы в деревенских магазинчиках, потому что в Ровно, по словам брата, все размели. Везли ящик сникерсов — единственное, что муж приобрел на случай войны.
Встретили семью из Херсона, говорят, третий день в дороге. Выгуливали кота Моню. Много машин ехало по встречной, немало конфликтов и ссор. Длинные очереди за топливом. Я позвонила в бабушкину деревню друзьям детства. Оттуда до Ровно пятьдесят километров, а до деревни топлива бы хватило. Сказали, что для нас канистра с бензином найдется. И на обед нас ждут. Но нам удалось заправиться возле Шепетовки. Пробки исчезли, только выбоины на дорогах кое-где подводили. В деревню все-таки заехали, и нас там накормили дважды. Еще и с собой дали огромную банку тушеной картошки с мясом.
Заходим в деревенский магазин, говорим: «Добрый день!» — а они: «Не добрый день, а слава Украине!» — и вопросительно на нас смотрят, мол, кто такие? — «Героям слава!» — отвечаем.
И все становится на свои места. И правда, хороший день будет, когда мы победим.
27 февраля 2022
Заснула под утро, греясь теплом поста: «Каждое сегодняшнее "Как ты?" означает "Я тебя люблю"».
28 февраля 2022
Читательница моего «Кота Инжира», пани Иннуся из Киева, написала, что обнаружила диверсанта в подъезде. Он был чистый, но пах бомжом. Сказал, что из Тернополя, приехал к другу, а его нет. Попросил поесть. Накормили, расспросили, всем показался странным. Не смог выговорить «Укрзалізниця». Это прекрасно.
5 марта 2022
Моя любимая н аливка теперь — мятная, на основе корвалдина.
Есть замороженный конфликт и есть замороженная любовь. За эти дни мы разморозили отношения со многими, с кем рассорились по пустякам, и писали «как ты?» родственникам, с которыми общались только на праздники.
9 марта 2022
Удивило, что можно просто пить кофе вот так в кофейне. А если захочу — даже заказать фирменный голубой капучино за двадцать семь гривен, который у них тут на рекламе. Голубой капучино стал для меня символом, что где-то существует мирная и прекрасная жизнь. Я его тогда так и не попробовала, кстати.
10 марта 2022
Полистала «Кобзарь» — сколько же в нем пророчеств. Но удивляет не это, а то, сколько сейчас сбывается того, от чего Шевченко, узнай он об этом, плакал бы растроганный.
Эта война продолжается не две недели. И не восемь лет и две недели. Эта война ведется давно. И думаю, в этот раз мы наконец победим. Потому что едва ли не впервые за сотни лет украинцы объединились.
«На вновь родившейся земле врага не будет, властелина, а счастье матери и сына и люди будут на земле».Перевод Семена Липкина
«И меня в семье великой, в семье вольной, новой, не забудьте — помяните добрым, тихим словом».Перевод Александра Твардовского Поскольку слова Шевченко пророческие, то Украину все-таки возьмут в ЕС. Помянем, Тарас Григорьевич, непременно.
11 марта 2022
Сирены звучат как сигнализация, как будто мою страну пытаются украсть.
Некоторые сирены воспринимаешь спокойно, но другие очень тревожат, пробуждают затаенные страхи. Как сегодня в половине пятого утра. Просто каждую ночь. Это вид пыток. А еще — когда наутро узнаёшь, где ударило. И что это не так далеко.
Побочный положительный эффект: все поубирали в кладовых, погребах и подвалах своих домов. Поубирали в подвалах — уберем и врага.
Правда, до сих пор каждый звук машины за окном воспринимаю как ракету. И это я только одни сутки была в городе, который бомбили! Не представляю, как те, кто дольше. Сил вам и смелости, прорвемся.
О потерях противника читать интереснее, чем о количестве новых заражений коронавирусом. А еще украинское телевидение наконец показывает что-то важное по всем каналам.
Мне повезло — хоть я и временно перемещенное лицо, перемещена я домой. В город детства, Ровно. Ощущение отличается — тем, что ты едешь не по собственной воле, а из-за потери ощущения базовой безопасности.
Только уехав вот так из Киева, я наконец почувствовала Киев своим настоящим домом. Впервые за десять с лишним лет, которые там живу. Поэтому дальше буду отгонять тревожные, как это небо, мысли. И буду верить в победу.
12 марта 2022
Украинские женщины: сейчас гуглят, как управлять танком и БТРом. Мы победим.
Три моих любимых супергероя в этой войне — ВСУ, «Укрпошта» и «Укрзалізниця».
13 марта 2022
Из Броваров к нам приехали родственники, которые последние дней десять спали в бомбоубежище, а днем с восьмого этажа слушали обстрелы ближайших сел. Говорят, в поезде впервые хорошо выспались. И нет, никто там не спал на полу, даже боковушки оставались свободными, — дорога была очень комфортная.
Но больше всего им понравились проводницы: очень вежливые и заботливые, и говорят: «Не прощаемся, нам вас еще обратно везти».
Эти дни войны — словно новое летоисчисление. Время теперь имеет четкий отсчет с нуля. Точнее, с 4:30 24 февраля. Все, что было до — далекая сказка. Все, что впереди — неизвестная неизвестность. Важен настоящий момент и безопасность.
Все это — как канал, который не переключить. На другом будет то же самое. А что-то совсем другое и не интересует, вообще. Три недели — и до сих пор иногда не можешь поверить, что это правда.
Забежала в магазин, а девушка-продавец как раз говорила коллеге, что среди погибших сегодня от российской бомбардировки возле Львова — ее сосед из Ровно. 26 лет, недавно женился. Эта война касается каждого.
14 марта 2022
Три недели почти не слушаю музыку, а она для меня — как для других гидазепам. Три недели не читаю книги, потому что здесь вокруг пишется такая книга... Три недели неуверенности, ночных пробуждений под сирены. И как будто все хорошо, но нет. Потому что нет уверенности. И сорвана временная пломба. Вкус яблок. Тревожные сны. Каждый звук заставляет вздрагивать.
Пишу это, словно говорю во сне.
18 марта 2022
Когда слово и музыка — это тоже оружие. Или лекарство. Стихи — как турникеты, тормозящие утечку силы.
20 марта 2022
Небо всегда было символом спокойствия, но стало прос транством тревоги. От неба не спрячешься.
Небо над Украиной вдруг стало полем боя, а теперь каждый день и каждую ночь ревет сиренами. Каково там птицам? Вернутся ли они домой, или тоже останутся беженцами, или погибнут на переправе?
21 марта 2022
Уровень возвращения к жизни города в тылу: видела, как на рынке продавали британского котенка.
Попросили дать чьи-нибудь контакты на случай, если со мной пропадет связь. Раньше такие вопросы были формальностью. А теперь — вполне оправданы. Задумалась, в каком времени я живу.
Фразу «здесь спокойнее» изменю на пресс-релизное «в целом ситуация под контролем», потому что последние дни и ночи здесь не спокойнее.
Вздрагиваю от каждого громкого звука.
— Это вертолет?
— Нет, это стиральная машинка.
Все-таки думаю, что вертолет.
22 марта 2022
Поняла, что меня никогда особо не интересовала российская культура, потому что она ничем не наполняет. Это преимущественно или «депресс» и «таска», или позолоченная имперская туфта.
24 марта 2022
Снились волки, воющие, как сирены. И что оп ять надо куда-то ехать. Не хочу.
Поэзия — единственное, что могу сейчас читать и про что понимаю, зачем это.
25 марта 2022
Для себя решила: пока возможно — я должна быть здесь.
Хуже всего, что даже если отдыхать — отдохнуть не удается. Тревога не исчезает, уверенность не появляется.
Даже если у тебя все относительно хорошо, не исчезает этот стресс: ты не можешь быть уверенным ни в чем. Вместо спокойствия остается вера. В победу, в меньшие потери, в то, что уцелеет твой дом и твои люди.
Наши дома строили не для бомбежек. Но после этого месяца на всю жизнь: у меня не будет стоять никаких кувшинов на открытых полках.
27 марта 2022
День театра в этом году в Украине проходит как День театра боевых действий. Пусть это все же будут дни, а не месяцы.
29 марта 2022
Мечтаю о завершении войны и начале полномасштабной весны.
1 апреля 2022
Хочу к своим краскам.
Впервые появилось желание посмотреть что-то, кроме новостей, — фильм про мишку Паддингтона и «Зачарованных».
Каждый услышанный взрыв — как дефибриллятор для сердца, будто перезапускает его биение.
Старенькие ровенские троллейбусы на поворотах и при торможении звучат, как военная авиация. Никак не могу привыкнуть.
Покупала сегодня капучино в милой кофейне с названием «4.5.0», чаевые положила в банку с надписью «на "Байрактар"». Корица, шоколад и «Байрактар», — украинские специи к кофе.
Настроение напоминает траекторию запуска крылатой ракеты.
Украинский язык. Созданный, чтобы говорить о любви. И о победе.
2 апреля 2022
Эта война дала мне окончательное понимание ощущения дома.
Дом — там, где твои самые родные. Это раз.
Два: дом — там, где все подобрано под тебя.
Три: дом — там, где ты. Ты его создаешь.
5 апреля 2022
Сегодня в два часа ночи я еще не спала. Это был один из самых громких взрывов, которые я слышала. Длинный, продолжительный, мощный. Сквозь стекла останавливал сердце. По звуку поняла, что это наши сбили что-то большое.
Пошли в ванноубежище, завернулись во все пледы. От нервов и холода дрожали руки.
Я поехала в родной город, на запад Украины, здесь должно было быть безопаснее, чем в столице, и так и есть. Но несколько раз в неделю все равно слышны масштабные взрывы. От нас до границы с ЕС — сто пятьдесят километров. В Украине сейчас действительно нет ни одного безопасного места. Но есть ощущение, что наши нас защищают.
Боюсь ставить что-то на окна, на глаз измеряю направление разлета стекла от взрывной волны. Наконец поняла многие темы из школьного курса физики.
Выучила множество слов на английском, которые предпочла бы не знать. Начала минимально разбираться в различных видах оружия и военных терминах (раньше была слепым котенком в этой области).
Была в книжном — у всех учебников по истории мира истек срок годности.
Вся мотивационная литература раздражает одними только названиями. Книги типа «Как не умереть в одиночестве» читаешь как «Как не умереть».
Дорога теперь пугает: а вдруг что-то случится? Даже на два дня — брать ли с собой снова все самое ценное? Ощущение наркоза: путешествия сейчас невозможны, только важные маршруты. Удовольствие мало что приносит. Радость заблокирована. Но кое-что все же радует — например, счастливые дети на улицах, которых родители привели покататься на машинках. Потому что жизнь продолжается. И детство — сейчас.
Мечтаю смотреть на почки и думать только о весне. И ждать ее так, как будто впервые. Каждый раз, как в первый.
6 апреля 2022
Очень важно. Когда-то вся моя жизнь уместилась в машину Макса Левина. Они с Валентиной Кузик перевозили меня в Оболонь после окончания университета. Валя была сильно беременна, но настойчиво пыталась помогать переносить вещи. Как следствие — трое прекрасных талантливых белокурых детей.
«Макс, у нас так хорошо получается, давай еще», — сказала Валя после второго.
Это о жизни.
Последние годы мы редко пересекались, к сожалению, но я следила за всеми фотографиями Макса, переживала за него во время тех ужасов в Иловайске.
Я сохранила сообщение об исчезновении Макса в первые дни марта. Хотела верить, что ему удастся спастись во второй раз.
Впервые после 24 февраля я ревела. Знаю, что не в последний раз. Но отец этих троих белокурых сыновей, талантливый фотограф — наша большая потеря.
Обратите внимание на пост Вали: там есть реквизиты, чтобы поддержать малышей. Зная их родителей, я уверена, что это будут мегаталантливые люди.
Макс, у вас хорошо получилось.
7 апреля 2022
Сегодня Благовещение и хотелось бы слышать только хорошие новос ти.
Все это словно сон, в который до сих пор не веришь до конца. Реальностью стали самые страшные страхи — ракеты по нам пуляют, как во Вторую мировую. И самые невозможные мечты — и Андрей Хлывнюк спел с Pink Floyd, и украинские города на обложках VOGUE и NewYorker. И капитан команды КВН...
Каждое утро смотрю в ванной на прозрачную литровую бутылку шампуня, который купила, когда сюда приехала. Она стала своего рода клепсидрой, водяными, то есть шампунными часами, отмеряющими, сколько времени я здесь.
8 апреля 2022
Дороги Украины сейчас напоминают «Поле чудес» — названия городов и сел сняты, закрашены, а порой закрыты черными пакетами, целиком или каждая буква в отдельности. Иногда ветер срывает один — а остальные буквы как будто просят, чтобы их отгадали. Но это наша земля, мы знаем, где мы. А чужак не пройдет.
На влажных весенних полях — только что прилетевшие аисты, их слишком много, целые конференции аистов. Возможно, они не полетят этой весной дальше, на обстреливаемую Харьковщину или оккупированную