Дневник украинской поэтессы и художницы, который она вела в первые недели большой войны. Из антологии «Война 2022».
24 февраля 2022, четверг
Проснулись в пять утра.
«Война началась», — сказал Виталик, но я и так это поняла — по звуку обстрелов. Окна дрожали — в Киеве раздавались отдаленные взрывы. Вроде и тихий звук, но чувствуешь его — настолько мощный, не похожий на другие.
Я испугалась грохота машины, вывозившей мусор — молодцы, пока могут. Понимала, что все изменилось навсегда. Но не совсем осознавала.
Принялась собирать вещи. Начала войны мы ждали давно, но до последнего надеялись, что это блеф Путина, и думали, что, может, она будет продолжаться только там, где и последние восемь лет — на Донбассе. Что будет такая война, стало ясно после речи Путина о Ленине. Первой реакцией было пойти в магазин и купить вещи первой необходимости, снять наличные — только я сделала это заранее, несколько дней назад. Но лишь сегодня поняла, что оно все же началось. И война уже здесь, в моем городе, и мои окна дрожат от нее.
Моя жизнь не влезет в тревожный чемодан, говорила я раньше, пытаясь собрать документы и что-то на случай… даже страшно было думать, чего. Какие-то заначки, которые были так надежно спрятаны, что сначала не помнила где. Хорошо, что этим утром мне не пришлось все это паковать. С пяти часов я собиралась, собиралась, собиралась. Концепция несколько раз менялась: в походный рюкзак бросала то теплые вещи, чтобы выжить в лесу, то бабушкины часы, то графический планшет, то свою книгу стихов, которая только что вышла.
Собираясь, каждую вещь оценивала иначе. Умышленно многое не брала — чтобы вернуться к этому. Не брала платьев, ни одного. Представляла, как убегаю с этим рюкзаком и прячусь в лесу. Так и упаковывала только самое важное для выживания. Среди ночи решила, что обязательно нужно взять новые сапоги «Ecco»: хоть и роскошь, но вдруг придется менять на хлеб? А еще в последний момент залезла в шкаф за бабушкиной вышиванкой из кисеи — не могла ее не взять. Не простила бы себе, если бы она досталась враг у.
Сборы могли продолжаться и дольше, но их прекратили слова мужа: «Заканчивай, танки уже на Оболонь идут!»
Обстрелы пережидали в ванной, называя ее ванноубежищем.
Вечером в первые сутки войны я жарила сырнички. Это было прекрасно и немного успокаивающе, и мы наконец поели. Утром ели через силу — чечевицу, приготовленную, когда еще был мир.
Мы заранее решили в случае чего ехать в Ровно. Утренние новости о разбомбленной жилой высотке на Позняках ставят точку в сомнениях: едем.
25 февраля 2022
Мы выехали машиной из Оболони за двадцать минут до того, как туда заехали диверсанты.
Проехали Васильков за несколько часов до обстрелов. Над нами летали наши военные самолеты, а мы молились за них.
Мы стояли в огромных пробках, приближалась ночь. Искали гостиницы в Казатине. В одной нам сказали, что номеров нет, но можно переночевать в ресторане.
Я написала в фейсбуке пост, что ищу жилье в Казатине — и меня растрогали до слез. За считанные минуты от друзей и знакомых я получила больше пяти предложений остановиться у них. Я вообще не умею ни о чем просить, но война и безысходность добавили смелости.
Та ночь была полна взаимоподдержки.
Последнее испытание — объезжали пробку перед Казатином и попали в какой-то глухой лес и болото. Машина застряла и пришлось ее толкать. Потом все было в грязи.
В Казатин заезжали под сирены: пуляли по городку неподалеку.
Растрогало невероятное гостеприимство и поддержка семьи Гордийчук, которая нас приютила. И подушка с лавандой, и коллекция старинных часов — относительное спокойствие и тихий сон (под сирены) впервые за двое суток. И спасительная канистра бензина на утро, благодаря которой мы отправились дальше.
Проезжая леса, видели вражеские метки розовой флюоресцентной краской на деревьях, сообщали о них местным и в службы. Покупали хлеб и консервы в деревенских магазинчиках, потому что в Ровно, по словам брата, все размели. Везли ящик сникерсов — единственное, что муж приобрел на случай войны.
Встретили семью из Херсона, говорят, третий день в дороге. Выгуливали кота Моню. Много машин ехало по встречной, немало конфликтов и ссор. Длинные очереди за топливом. Я позвонила в бабушкину деревню друзьям детства. Оттуда до Ровно пятьдесят километров, а до деревни топлива бы хватило. Сказали, что для нас канистра с бензином найдется. И на обед нас ждут. Но нам удалось заправиться возле Шепетовки. Пробки исчезли, только выбоины на дорогах кое-где подводили. В деревню все-таки заехали, и нас там накормили дважды. Еще и с собой дали огромную банку тушеной картошки с мясом.
Заходим в деревенский магазин, говорим: «Добрый день!» — а они: «Не добрый день, а слава Украине!» — и вопросительно на нас смотрят, мол, кто такие? — «Героям слава!» — отвечаем.
И все становится на свои места. И правда, хороший день будет, когда мы победим.
27 февраля 2022
Заснула под утро, греясь теплом поста: «Каждое сегодняшнее "Как ты?" означает "Я тебя люблю"».
28 февраля 2022
Читательница моего «Кота Инжира», пани Иннуся из Киева, написала, что обнаружила диверсанта в подъезде. Он был чистый, но пах бомжом. Сказал, что из Тернополя, приехал к другу, а его нет. Попросил поесть. Накормили, расспросили, всем показался странным. Не смог выговорить «Укрзалізниця». Это прекрасно.
5 марта 2022
Моя любимая наливка теперь — мятная, на основе корвалдина.
Есть замороженный конфликт и есть замороженная любовь. За эти дни мы разморозили отношения со многими, с кем рассорились по пустякам, и писали «как ты?» родственникам, с которыми общались только на праздники.
9 марта 2022
Удивило, что можно просто пить кофе вот так в кофейне. А если захочу — даже заказать фирменный голубой капучино за двадцать семь гривен, который у них тут на рекламе. Голубой капучино стал для меня символом, что где-то существует мирная и прекрасная жизнь. Я его тогда так и не попробовала, кстати.
10 марта 2022
Полистала «Кобзарь» — сколько же в нем пророчеств. Но удивляет не это, а то, сколько сейчас сбывается того, от чего Шевченко, узнай он об этом, плакал бы растроганный.
Эта война продолжается не две недели. И не восемь лет и две недели. Эта война ведется давно. И думаю, в этот раз мы наконец победим. Потому что едва ли не впервые за сотни лет украинцы объединились.
«На вновь родившейся земле врага не будет, властелина, а счастье матери и сына и люди будут на земле».Перевод Семена Липкина
«И меня в семье великой, в семье вольной, новой, не забудьте — помяните добрым, тихим словом».Перевод Александра Твардовского Поскольку слова Шевченко пророческие, то Украину все-таки возьмут в ЕС. Помянем, Тарас Григорьевич, непременно.
11 марта 2022
Сирены звучат как сигнализация, как будто мою страну пытаются украсть.
Некоторые сирены воспринимаешь спокойно, но другие очень тревожат, пробуждают затаенные страхи. Как сегодня в половине пятого утра. Просто каждую ночь. Это вид пыток. А еще — когда наутро узнаёшь, где ударило. И что это не так далеко.
Побочный положительный эффект: все поубирали в кладовых, погребах и подвалах своих домов. Поубирали в подвалах — уберем и врага.
Правда, до сих пор каждый звук машины за окном воспринимаю как ракету. И это я только одни сутки была в городе, который бомбили! Не представляю, как те, кто дольше. Сил вам и смелости, прорвемся.
О потерях противника читать интереснее, чем о количестве новых заражений коронавирусом. А еще украинское телевидение наконец показывает что-то важное по всем каналам.
Мне повезло — хоть я и временно перемещенное лицо, перемещена я домой. В город детства, Ровно. Ощущение отличается — тем, что ты едешь не по собственной воле, а из-за потери ощущения базовой безопасности.
Только уехав вот так из Киева, я наконец почувствовала Киев своим настоящим домом. Впервые за десять с лишним лет, которые там живу. Поэтому дальше буду отгонять тревожные, как это небо, мысли. И буду верить в победу.
12 марта 2022
Украинские женщины: сейчас гуглят, как управлять танком и БТРом. Мы победим.
Три моих любимых супергероя в этой войне — ВСУ, «Укрпошта» и «Укрзалізниця».
13 марта 2022
Из Броваров к нам приехали родственники, которые последние дней десять спали в бомбоубежище, а днем с восьмого этажа слушали обстрелы ближайших сел. Говорят, в поезде впервые хорошо выспались. И нет, никто там не спал на полу, даже боковушки оставались свободными, — дорога была очень комфортная.
Но больше всего им понравились проводницы: очень вежливые и заботливые, и говорят: «Не прощаемся, нам вас еще обратно везти».
Эти дни войны — словно новое летоисчисление. Время теперь имеет четкий отсчет с нуля. Точнее, с 4:30 24 февраля. Все, что было до — далекая сказка. Все, что впереди — неизвестная неизвестность. Важен настоящий момент и безопасность.
Все это — как канал, который не переключить. На другом будет то же самое. А что-то совсем другое и не интересует, вообще. Три недели — и до сих пор иногда не можешь поверить, что это правда.
Забежала в магазин, а девушка-продавец как раз говорила коллеге, что среди погибших сегодня от российской бомбардировки возле Львова — ее сосед из Ровно. 26 лет, недавно женился. Эта война касается каждого.
14 марта 2022
Три недели почти не слушаю музыку, а она для меня — как для других гидазепам. Три недели не читаю книги, потому что здесь вокруг пишется такая книга... Три недели неуверенности, ночных пробуждений под сирены. И как будто все хорошо, но нет. Потому что нет уверенности. И сорвана временная пломба. Вкус яблок. Тревожные сны. Каждый звук заставляет вздрагивать.
Пишу это, словно говорю во сне.
18 марта 2022
Когда слово и музыка — это тоже оружие. Или лекарство. Стихи — как турникеты, тормозящие утечку силы.
20 марта 2022
Небо всегда было символом спокойствия, но стало пространством тревоги. От неба не спрячешься.
Небо над Украиной вдруг стало полем боя, а теперь каждый день и каждую ночь ревет сиренами. Каково там птицам? Вернутся ли они домой, или тоже останутся беженцами, или погибнут на переправе?
21 марта 2022
Уровень возвращения к жизни города в тылу: видела, как на рынке продавали британского котенка.
Попросили дать чьи-нибудь контакты на случай, если со мной пропадет связь. Раньше такие вопросы были формальностью. А теперь — вполне оправданы. Задумалась, в каком времени я живу.
Фразу «здесь спокойнее» изменю на пресс-релизное «в целом ситуация под контролем», потому что последние дни и ночи здесь не спокойнее.
Вздрагиваю от каждого громкого звука.
— Это вертолет?
— Нет, это стиральная машинка.
Все-таки думаю, что вертолет.
22 марта 2022
Поняла, что меня никогда особо не интересовала российская культура, потому что она ничем не наполняет. Это преимущественно или «депресс» и «таска», или позолоченная имперская туфта.
24 марта 2022
Снились волки, воющие, как сирены. И что опять надо куда-то ехать. Не хочу.
Поэзия — единственное, что могу сейчас читать и про что понимаю, зачем это.
25 марта 2022
Для себя решила: пока возможно — я должна быть здесь.
Хуже всего, что даже если отдыхать — отдохнуть не удается. Тревога не исчезает, уверенность не появляется.
Даже если у тебя все относительно хорошо, не исчезает этот стресс: ты не можешь быть уверенным ни в чем. Вместо спокойствия остается вера. В победу, в меньшие потери, в то, что уцелеет твой дом и твои люди.
Наши дома строили не для бомбежек. Но после этого месяца на всю жизнь: у меня не будет стоять никаких кувшинов на открытых полках.
27 марта 2022
День театра в этом году в Украине проходит как День театра боевых действий. Пусть это все же будут дни, а не месяцы.
29 марта 2022
Мечтаю о завершении войны и начале полномасштабной весны.
1 апреля 2022
Хочу к своим краскам.
Впервые появилось желание посмотреть что-то, кроме новостей, — фильм про мишку Паддингтона и «Зачарованных».
Каждый услышанный взрыв — как дефибриллятор для сердца, будто перезапускает его биение.
Старенькие ровенские троллейбусы на поворотах и при торможении звучат, как военная авиация. Никак не могу привыкнуть.
Покупала сегодня капучино в милой кофейне с названием «4.5.0», чаевые положила в банку с надписью «на "Байрактар"». Корица, шоколад и «Байрактар», — украинские специи к кофе.
Настроение напоминает траекторию запуска крылатой ракеты.
Украинский язык. Созданный, чтобы говорить о любви. И о победе.
2 апреля 2022
Эта война дала мне окончательное понимание ощущения дома.
Дом — там, где твои самые родные. Это раз.
Два: дом — там, где все подобрано под тебя.
Три: дом — там, где ты. Ты его создаешь.
5 апреля 2022
Сегодня в два часа ночи я еще не спала. Это был один из самых громких взрывов, которые я слышала. Длинный, продолжительный, мощный. Сквозь стекла останавливал сердце. По звуку поняла, что это наши сбили что-то большое.
Пошли в ванноубежище, завернулись во все пледы. От нервов и холода дрожали руки.
Я поехала в родной город, на запад Украины, здесь должно было быть безопаснее, чем в столице, и так и есть. Но несколько раз в неделю все равно слышны масштабные взрывы. От нас до границы с ЕС — сто пятьдесят километров. В Украине сейчас действительно нет ни одного безопасного места. Но есть ощущение, что наши нас защищают.
Боюсь ставить что-то на окна, на глаз измеряю направление разлета стекла от взрывной волны. Наконец поняла многие темы из школьного курса физики.
Выучила множество слов на английском, которые предпочла бы не знать. Начала минимально разбираться в различных видах оружия и военных терминах (раньше была слепым котенком в этой области).
Была в книжном — у всех учебников по истории мира истек срок годности.
Вся мотивационная литература раздражает одними только названиями. Книги типа «Как не умереть в одиночестве» читаешь как «Как не умереть».
Дорога теперь пугает: а вдруг что-то случится? Даже на два дня — брать ли с собой снова все самое ценное? Ощущение наркоза: путешествия сейчас невозможны, только важные маршруты. Удовольствие мало что приносит. Радость заблокирована. Но кое-что все же радует — например, счастливые дети на улицах, которых родители привели покататься на машинках. Потому что жизнь продолжается. И детство — сейчас.
Мечтаю смотреть на почки и думать только о весне. И ждать ее так, как будто впервые. Каждый раз, как в первый.
6 апреля 2022
Очень важно. Когда-то вся моя жизнь уместилась в машину Макса Левина. Они с Валентиной Кузик перевозили меня в Оболонь после окончания университета. Валя была сильно беременна, но настойчиво пыталась помогать переносить вещи. Как следствие — трое прекрасных талантливых белокурых детей.
«Макс, у нас так хорошо получается, давай еще», — сказала Валя после второго.
Это о жизни.
Последние годы мы редко пересекались, к сожалению, но я следила за всеми фотографиями Макса, переживала за него во время тех ужасов в Иловайске.
Я сохранила сообщение об исчезновении Макса в первые дни марта. Хотела верить, что ему удастся спастись во второй раз.
Впервые после 24 февраля я ревела. Знаю, что не в последний раз. Но отец этих троих белокурых сыновей, талантливый фотограф — наша большая потеря.
Обратите внимание на пост Вали: там есть реквизиты, чтобы поддержать малышей. Зная их родителей, я уверена, что это будут мегаталантливые люди.
Макс, у вас хорошо получилось.
7 апреля 2022
Сегодня Благовещение и хотелось бы слышать только хорошие новости.
Все это словно сон, в который до сих пор не веришь до конца. Реальностью стали самые страшные страхи — ракеты по нам пуляют, как во Вторую мировую. И самые невозможные мечты — и Андрей Хлывнюк спел с Pink Floyd, и украинские города на обложках VOGUE и NewYorker. И капитан команды КВН...
Каждое утро смотрю в ванной на прозрачную литровую бутылку шампуня, который купила, когда сюда приехала. Она стала своего рода клепсидрой, водяными, то есть шампунными часами, отмеряющими, сколько времени я здесь.
8 апреля 2022
Дороги Украины сейчас напоминают «Поле чудес» — названия городов и сел сняты, закрашены, а порой закрыты черными пакетами, целиком или каждая буква в отдельности. Иногда ветер срывает один — а остальные буквы как будто просят, чтобы их отгадали. Но это наша земля, мы знаем, где мы. А чужак не пройдет.
На влажных весенних полях — только что прилетевшие аисты, их слишком много, целые конференции аистов. Возможно, они не полетят этой весной дальше, на обстреливаемую Харьковщину или оккупированную Херсонщину: как и мы все, ждут на западе, когда закончатся боевые действия и наши победят. Никогда не видела в небе столько аистов сразу. Это было особенно щемящее чувство — будто аисты хотят закрыть нашу землю от ракет.
Мы ехали так, будто ничего не происходит. Нас берегут покрашенные еще в 2014-м мосты, размеченная территория и новые красивые флаги среди опрятных домиков маленьких, но гордых и свободных городов. Нам не нужны указатели. Наша карта набита под кожей.
9 апреля 2022
Теперь часто читаю на этикетках, что где сделано. Когда вижу Харьков, Сумскую область или еще какой разрушенный город, сердце сжимается. К такому батончику или упаковке лекарств теперь относишься, как к ценности и дефициту.
Заметила, что в середине апреля все еще ношу новогодние носки с оленями.
Галереи в Ровно закрыты, поэтому ходила в АТБ.
Во мне сейчас столько ярости, грусти и обиды, страха и неуверенности из-за этой войны, и я не знаю, как дать этому выход. Внутри становится все более токсично. Часто это выплескивается на близк их.
Куда это девать? Кому что помогает?
Мы запомним эти времена как времена гнева.
10 апреля 2022
Украинская культура — несокрушима. Автор петушка из шкафчика, уцелевшего в разбомбленном доме в Бородянке, — Прокоп Бидасюк, ученик художника-бойчукиста Василя Седляра, казненного советской властью в 1937-м. Вечная российская традиция — уничтожать. Украинская — сопротивляться, жить и творить.
Перевод с украинского Ольги Чеховой
