К 1945 году в СССР находились в заключении 26 сотрудников польского внешнеполитического ведомства. Дипломатов заманивали в ловушку, чтобы затем отправить под арест. О судьбе киевского консула Ежи Матусиньского долгое время не было известно ничего.
В начале 30-х годов ХХ века на территории Советского Союза действовало посольство Польши в Москве, а также консульства в Харькове, Ленинграде, Минске и Тифлисе. 1 августа 1934 года, в связи с переносом столицы УССР в Киев, туда перевели из Харькова и польское консульство.
Во всех этих учреждениях работало в общей сложности 33 польских гражданина. Обслуживающий персонал — уборщицы, повара, водители — чаще всего нанимался среди советских граждан. На территории Польши советские консульства действовали во Львове и в Варшаве, при посольстве. В сентябре 1937 года большевики потребовали сократить количество консульств в Польше и СССР, в связи с чем польские власти закрыли представительство в Тифлисе.
С 1 октября 1937 года функции генерального консула РП в Киеве выполнял Ежи Матусиньский, 1890 года рождения, выпускник факультета политологии Высшей школы политических наук в Варшаве и юридического факультета Ягеллонского университета в Кракове. В 1918–1920 годах Матусиньский работал журналистом на Дальнем Востоке, а по возвращении в Польшу устроился в Министерство военных дел. С августа 1923 года занимался вопросом репатриации поляков из СССР, а с мая 1926 года был заместителем начальника Консульского отдела МИД. В 1933–1937 годах работал генеральным консулом в Питтсбурге, а затем в Нью-Йорке и Лилле. Позже его направили на работу в СССР.
Предупреждение из Минска, которое не услышали
До начала Второй мировой войны советские власти соблюдали международные соглашения о дипломатическом иммунитете сотрудников иностранных посольств и консульств. В то же время НКВД постоянно следил за учреждениями иностранных дипломатических представительств и их с отрудниками. Случались даже провокации.
Вскоре после начала войны власти, игнорируя международные соглашения, которые регулировали работу дипломатов, начали репрессии против тех, кто официально представлял интересы Польши в СССР. Именно тогда из Киева бесследно исчез польский консул Ежи Матусиньский. Известно, что его арестовал НКВД. О судьбе консула до сих пор нет никаких сведений.
В феврале 1938 года военный атташе при посольстве Польши в Москве подполковник Константы Заборовский отправился в командировку в Минск. Дипломат решил ехать не через Смоленск, а через юг Белоруссии. Возможно, офицер Войска Польского надеялся увидеть по дороге ДОТы советского Полоцкого укрепрайона, Полоцкий укрепрайон начали строиться еще в 1927 году. По состоянию на 1938 год его протяженность составляла 56 километров. расположенные у польской границы. За автомобилем атташе двигался эскорт «хозяев» — так поляки называли сотрудников НКВД, которые следили за передвижением дипломатов. Чекисты использовали автомобили ГАЗ-М1, оснащенные мощными двигателями и способные развивать скорость до 110 километров в час. Однако опытный польский офицер сумел оторваться от «хвоста». Когда Зборовский возвращался в Москву, недалеко от Бобруйска в его автомобиль врезался грузовик. К счастью, дипломат не пострадал. Такие «инциденты» в 30-е годы случались довольно часто.
Накануне Второй мировой войны работа польских дипломатов в СССР еще более усложнилась. Варшава не была уверена относительно позиции Кремля в случае нападения Германии на Польшу. В августе 1939 года представительством Второго отдела Генерального штаба Войска Польского Отдел, занимавшийся разведкой, контрразведкой и диверсионной работой. в минском консульстве руководил майор Рафал Протассовицкий, который в столице БССР пользовался псевдонимом «Владислав Вольский». Протасовицкий уделял большое внимание изучению перспектив сближения Берлина и Москвы. Летом 1939 года он не мог не заметить, что на территории БССР концентрируются войска Красной армии. К польской границе стягивались танки, артиллерия, кавалерия и пехота.
С момента объявления моб илизации, то есть с 7 сентября 1939 года, я постоянно информировал (шифром) о ее ходе, о перемещении передвижной техники к границе. Позже, когда шифрованные депеши уже не принимались, я писал в Бухарест, установив контакт с польским посольством в Румынии при помощи нашего посольства в Москве.
Последнюю депешу я отправил 16 сентября. Видя, с какими трудностями добирался до Минска последний дипломатический курьер 3 сентября, я пытался выйти на связь с Польшей при помощи радиостанции, но никто не отвечал.
17 сентября 1939 года советские власти интернировали сотрудников генерального консульства Польши в Минске. На момент начала Второй мировой войны там работали: глава генерального консульства и второй секретарь посольства РП в СССР Казимеж Рудзкий; капитан Густав Ольшевский (псевдоним «Вацлав Кригер»), агент польской разведки; Тадеуш Парчевский, «Владислав Вольский», а также обслуживающий персонал.
Согласно одному из сообщений, здание польского дипломатического представительства захватили «недовольные» советские граждане, которые сорвали табл ичку с польским орлом у входа в здание. Потом в коридоре консульства появился функционер НКВД. Лишь через месяц польским дипломатам разрешили покинуть территорию СССР и через Скандинавию выехать во Францию. Но не всем польским дипломатам удалось спастись.
Накануне войны
В сентябре 1938 года консульский отдел Министерства иностранных дел Польши подготовил секретные инструкции для своих дипломатических представительств в Чехословакии, Германии и СССР на случай вторжения на их территорию людей с враждебными намерениями. Прежде всего следовало сжечь всю документацию с грифом «секретно». В случае начала военных действий дипломатам предписывалось уничтожить печати, гербы, бланки паспортов и флаги. Кроме того, сотрудники консульств и посольств получили список нейтральных стран, куда они должны были эвакуироваться. Сотрудникам польского консульства в Киеве новую инструкцию выдали в марте 1939 года.
В минском и киевском консульствах Польши имелись радиостанции, с помощью которых можно было выйти на связь с подразделениями Второго отдела Генерального штаба (киевское консульство было на связи с отделением польской разведки в Ровно, минское — с экспозитурой в Вильно). Польские власти рассчитывали, что в случае кризисной ситуации смогут посредством радиосвязи сообщить дипломатам о необходимости остановить работу и готовиться к эвакуации.
С этой целью при радиостанциях в польских дипломатических представительствах на территории СССР ввели круглосуточное дежурство. В мае 1939 года консульства в СССР получили финансовый резерв на три месяца.
Таинственное исчезновение
Перед началом Второй мировой войны в польском консульстве в Киеве работали: Ежи Матусиньский — советник посольства РП в СССР и глава генерального консульства, Людомир Червиньский, Хенрик Славиковский, Хенрик Вишневский, «Юзеф Зданович» (офицер разведки, капитан Ян Крачкевич), «Антоний Пеньковский» (офицер разведки, ротмистр Влодзимеж Прушиньский), секретарь консульства «Эугениуш Зарембский» (майор Мечислав Зигфрид Славиковский), а также двое водителей и два кучера.
Начиная с 4 сентября 1939 года, польское консульство в Киеве информировало Варшаву о том, что Советский Союз стягивает войска к польской границе. 10 сентября НКВД запретило сотрудникам польского представительства покидать город. 12 сентября «Эугениуш Зарембский» ехал на поезде в Москву. По пути он постоянно видел военные эшелоны, направлявшиеся на запад. После встречи с послом Гжибовским майор Славиковский решил сообщить об этом польским властям.
14 сентября Славиковский пытался отправить депешу из Киева, однако оказалось, что советская почта больше не принимала корреспонденцию в Польшу. Ночью 16 сентября 1939 года «Эугениуш Зарембский» и Хенрик Славиковский выехали поездом в Польшу. В Ровно дипломатам не удалось встретиться с польскими властями и они отправились на станцию Здолбунов, чтобы вернуться в Киев, однако утром 17 сентября Красная армия пересекла советско-польскую границу. Когда 21 сентября майор Мечислав Славиковский и стажер Хенрик Славиковский попытались вернуться в Киев, функционеры НКВД арестовали их в Шепетовке.
В ночь с 16 на 17 сентября сотрудники польского посольства в Москве, а также консульств в Ленинграде, Минске и Киеве начали спешно уничтожать всю документацию. Утром 17 сентября функционеры НКВД вошли на территорию генерального консульства РП в Киеве и запретили сотрудникам покидать здание. 19 сентября советские власти сообщили польским дипломатам, что те больше не имеют права на дипломатический иммунитет.
30 сентября Ежи Матусиньского вызвали в представительство Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) в Киеве и сообщили, что сотрудники консульства должны готовиться к отъезду в Москву. Именно тогда консул узнал о судьбе задержанных «Эугениуша Зарембского» и Хенрика Славиковского. В ночь на 1 октября его снова вызвали, чтобы обсудить детали отъезда сотрудников польского консульства в Москву. Консул поехал на встречу в сопровождении водителей Анджея Оршиньского и Юзефа Лычека. Никто из них не вернулся.
На следующий день, в 6 часов утра, сотрудники консульства отправили конный экипаж, чтобы проверить, находится ли еще автомобиль консула на стоянке у НКИД (советские власти запретили им покидать здание). Три часа спустя вице-консул «Юзеф Зданович» позвонил в НКИД и услышал в ответ, что там ничего не знают ни о визите, ни о пребывании у них Матусиньского. Прошло еще полчаса, в консульстве раздался телефонный звонок: советский чиновник спокойным голосом проинформировал, что польского консула в НКИД не вызывали. В 14 часов в консульство прибыли задержанные ранее «Эугениуш Зарембский» и Хенрик Славиковский. 4 октября сотрудники польского генерального консульства в Киеве отправились в Москву. 10 октября польские дипломаты выехали из СССР в Финляндию.
Телеграмма Берии
Судьбой киевского консула интересовался посол Италии в СССР Аугусто Росса, однако советская сторона не предоставила ему никакой информации. 5 октября посол Германии Вернер фон Шуленбург, возглавлявший дипломатический корпус в Москве, задал вопрос об исчезновении польского дипломата в разговоре с народным комиссаром иностранных дел Вячеславом Молотовым. Тот убедил немца, что «Матусиньский не в советских руках».
Что же на самом деле произошло с Ежи Матусиньским? В архиве СБУ (Службы безопасности Украины) находятся документы, проливающие свет на эту таинственную историю. Приказ арестовать польского дипломата функционерам НКВД отдал не кто иной как глава советской Украины Никита Хрущев. В операци и приняло участие 26 сотрудников НКВД.
По приказу первого секретаря Центрального Комитета КП(б)У товарища Хрущева, сегодня в 1:30 ночи арестован польский консул Матусиньский и находившиеся при нем водители Лычек и Оршиньский. Прошу указаний относительно остальных работников консульства. Гарлинский.
Из этого документа можно сделать вывод, что функционеры НКВД были готовы арестовать всех польских дипломатов в столице советской Украины, но Кремль не отдал такого приказа, очевидно, опасаясь международного скандала.
30 сентября, в полночь, меня вызвал в ЦК товарищ Бурмистренко. Он сообщил, что из Москвы товарищ Хрущев передал приказ ЦК ВКП(б) арестовать бывшего консула Матусиньского. Я согласовал этот вопрос с товарищем Мамуловым, после чего в 2 часа (ночи — прим. ред.) 1 октября арестовал бывшего польского консула и двух его водителей на улице в автомобиле, предварительно договорившись, что Матусиньский поговорит со мной по телефону из консульства.
Арестованные пребывают под стражей. В здании бывшего консульства находятся 17 бывших сотрудников консульства и членов их семей. Прошу указаний. Гарлинский.
«Руки вверх!»
Таинственным исчезновением польского дипломата в СССР занимались польские власти в изгнании. После заключения польско-советского договора о сотрудничестве 12 июля 1941 года польские официальные представители в Советском Союзе искали ответ на вопрос, что случилось с Ежи Матусиньским. После амнистии в августе 1941 года из советских лагерей и тюрем начали освобождать польских граждан. В представительство Польши в Москве обратился капитан Кипаньский. Он сообщил, что встретил на Лубянке одного из водителей консула. Тот сказал, что Матусиньского арестовало НКВД. 23 сентября 1941 года посольство РП потребовало от НКВД начать поиски Матусиньского и его водителей. Большевики молчали. В этой ситуации снова помогли показания польских заключенных, выходивших на свободу по амнистии.
Так, Ротмистр Тадеуш Тшасковский вспомнил, что в июле 1941 года во время эвакуации одной из московских тюрем в Саратов он встретил водителя Анджея Оршиньского, который рассказал ему об аресте Матусиньского. Именно Оршиньский обратился к польским властям на Ближнем Востоке. Он сообщил, что в ночь на 1 октября 1939 года автомобиль консульства выехал в Народный Комиссариат. Возле здания советского учреждения стояла легковая машина. Когда автомобиль с польским дипломатом проехал мимо нее и остановился, из машины вышли шестеро мужчин в гражданской одежде. Трое из них достали оружие и направили на консула Матусиньского. Раздался крик: «Руки вверх!» Консула спросили, вооружен ли он, тот ответил, что он — дипломат. Вооруженные люди сказали: «Мы знаем». Всех троих задержанных обыскали, отвезли в тюрьму и поместили в отдельные камеры.
В Киеве Оршиньский пробыл восемь дней. Его ни разу не допрашивали. Однажды его вывели из камеры и отвезли на железнодорожный вокзал, где он увидел Матусиньского. Арестованные провели ночь в тюремном вагоне. Анджей Оршиньский слышал голос консула, просившего у конвоира газету, и голос второго водителя, Юзефа Лычека, жаловашегося, что ему холодно.
10 октября поезд остановился в Москве. Оршиньского и других польских заключенных отвезли на Лубянку. Там водителя допросили — особенно много вопросов касалось сотрудников польского консульства в Киеве и их «шпионской деятельности» — и обвинили в шпионаже против СССР. Кроме того, Оршиньскому предъявили обвинения в том, что он возил консула Матусиньского на встречи с советскими гражданами, на которых польский дипломат передавал им определенные вещи. Следователи также интересовались «Эугениушем Зарембским», работавшим на польскую разведку. О нем Оршиньского расспрашивали чаще, чем о консуле Матусиньском.
В 1941–1943 годах польские власти предприняли еще несколько попыток выяснить судьбу консула Ежи Матусиньского и шофера Юзефа Лычека, но безуспешно. Последнего освободили по амнистии в 1941 году, вскоре он погиб на территории СССР при невыясненных обстоятельствах. После того как в 1943 году вышла на явь правда о Катынском расстреле, стало понятно, что консул, скорее всего, погиб от рук сталинских палачей, а его останки захоронены в одной из братских могил.
Перевод Сергея Лукина
Благодарим сайт Nowa Europa Wschodnia за возможность публикации
