В конце 1920-х годов Бронислав Чех стал первым польским лыжником международного класса. Станислав Марусаж — один из немногих прыгунов с трамплина, который мог перед Второй мировой войной успешно конкурировать с норвежскими королями лыжного спорта. Блестящую карьеру пророчили и его младшей сестре, горнолыжнице Хелене Марусажувне. Но из-за нападения нацистской Германии им пришлось сменить прыжки с трамплина и заснеженные склоны на опасные маршруты курьеров Сопротивления.

Опасная миссия

Они выходили в сумерках. Шли в темный лес. Никакого освещения, разве что лунный свет и белизна снега вокруг. И лучше, если ночь морозная и туманная, а звезды скрыты за облаками — тогда их труднее обнаружить. А днем им помогала метель: даже самые ретивые пограничники теряли мобильность в таких условиях.

Любой звук — треск сломавшейся ветки, шелест ветра, скрип наста под тяжестью крадущегося зверя — это сигнал тревоги. И страх, более чем оправданный: ведь провал миссии означает попадание в руки гестапо. То есть — тюрьма, жестокие ночные допросы и смертный приговор.

Курьеры, ходившие зимой 1939/40 года через Татры в эти опасные вылазки, отвечали за передачу приказов, денег, документов, иногда оружия и взрывчатки. Они переправляли на ту сторону границы людей, в том числе военных и политиков. Поддерживали необходимую связь между оккупированной Варшавой и польским представительством в Будапеште.

Довоенная жизнь Закопане

Призрак войны не один год носился над Европой. Однако за несколько месяцев до нападения Германии на Польшу все Закопане жило лишь предстоящим чемпионатом мира по лыжным видам спорта.

В начале 1939 года Закопане был уже курортом на все сто. Город у подножия Татр уже второй раз стал организатором вторых самых значимых (после зимних Олимпийских игр) лыжных соревнований — ровно через десять лет после своего дебюта в качестве одного из ведущих горнолыжных курортов старого континента.

Несколькими годами ранее стала функционировать современная канатная дорога на Каспровы Верх. Интенсивно развивались лыжный спорт и туризм, к подножию Татр приезжали в поисках вдохновения художники и литераторы, частыми гостями закопанских пансионатов были и политики.

Прыжки в Закопане. Источник: Национальный цифровой архив

Несбывшиеся надежды

Перед соревнованиями Международной федерации лыжного спорта (ФИС) надежды польских спортсменов были огромными.

Станислав Марусаж находился в отличной форме. Годом раньше он вернулся из Лахти без титула чемпиона мира только потому, что норвежский судья сделал невозможное, лишь бы золото получил его соотечественник. И хотя поляк прыгнул по сумме на 5,5 метра дальше, жюри поддалось давлению норвежца: кубок за первое место вручили сконфуженному Асбьёрну Рууду. Представитель известной и уважаемой горнолыжной семьи, он хотел отдать трофей Станиславу Марусажу, своему доброму другу, но тот категорически отказался. Так что норвежский судья, проявив чрезмерное рвение, обидел в тот день не одного, а двух спортсменов.

Поляк надеялся, что с лихвой отыграется за неудачу перед зрителями у себя дома. К несчастью, незадолго до открытия чемпионата в Закопане он упал на тренировке и сломал ключицу. Вопреки рекомендациям врачей Марусаж снял гипс и принял участие в соревнованиях, но из-за травмы не мог нормально совершать прыжки с трамплина в свободном полете и на дальнее расстояние.

Не повезло и его сестре. Незадолго до этого молодая красавица Хелена стремительно ворвалась в элиту лыжного спорта — и не только польского. Ее ставили в один ряд с величайшими талантами Европы, она была среди первых кандидаток на пьедестал в Закопане. Но Хелена, как и ее брат, оказалась в гипсе, сломав руку во время тренировки. Из-за этого ее участие в соревнованиях ФИС было полностью исключено.

В марте на международных соревнованиях в немецком Фельдберге — организованных уже под флагом со свастикой, в атмосфере резкой неприязни к полякам, — оправившаяся после травмы Хелена уверенно выступала в первых рядах горнолыжниц.

Что касается Бронислава Чеха, зимой 1939 года его спортивная карьера уже клонилась к закату. Лучшие годы выдающегося лыжника остались позади, и теперь он сконцентрировался на работе тренера, оттачивая форму и навыки своих учеников.

Станислав Марусаж и Бронислав Чех. Источник: Музей Татр в Закопане

В руках врага

Через полгода после соревнований в Фельдберге началась война, и многие из лучших закопанских лыжников вышли на так называемые курьерские маршруты.

Они прекрасно знали местность, умело передвигались в обход проторенных дорог, да и храбрости им было не занимать. А что касается владения лыжами для быстрого перемещения в горах, то тут уж с ними никто не мог сравниться.

В числе курьеров была Хелена Марусажувна и ее брат Станислав. Был вовлечен в деятельность подполья и Бронислав Чех; по некоторой информации, ходил он и через Татры.

Хелена Марусажувна. Источник: Национальный цифровой архив

Станислав Марусаж был арестован весной 1940 года, когда вместе с женой Иреной хотел пробраться в Венгрию и дождаться там окончания войны. Их схватили перед самым последним серьезным препятствием — у границы между коллаборационистской Словакией и Венгрией.

«Руки вверх!» — прокричали пограничники после нескольких предупредительных выстрелов. Пленных отконвоировали на пограничный пост, а наутро отвезли под арест в Прешов. Станислав попал в мужскую камеру, Ирена — в группу задержанных женщин, среди которых сразу увидела свою невестку: Хелена попала в руки нацистов чуть раньше, во время облавы на курьеров. Той же весной арестовали Бронислава Чеха.

Расстрел, побег и отказ от предательства

Первой погибла Хелена Марусажувна. После года допросов и пыток в гестапо 23-летнюю девушку расстреляли под Тарнувом. Брат должен был разделить ее судьбу, но он дерзко, словно в хорошем кино, выпрыгнул из окна камеры смертников в краковской тюрьме, преодолел ощетинившуюся колючей проволокой стену и, подстреленный часовым, добрался до Закопане, а оттуда — курьерским маршрутом — побрел в Венгрию, где под другим именем дождался освобождения. Его жене также удалось спастись.

Бронислав Чех до конца войны не дожил. Он умер в 1944 году от истощения в немецком концлагере Аушвиц. Перед этим спортсмен отверг предложение, от которого, казалось бы, было невозможно отказаться. Нацисты обещали ему (как до того Марусажу) свободу в обмен на обучение своих спортсменов. «Лучше я умру поляком, чем буду жить предателем», — сказал он тогда солагерникам.

Перевод Елены Барзовой и Гаянэ Мурадян