Янек Литыньский всегда был готов оказывать людям помощь, заступаться за них, рисковать. Он приходил на выручку своим друзьям, рабочим, преследуемым, чтобы противостоять злу и творить добро среди людей, чтобы сделать мир хоть немного лучше.

От Клуба искателей противоречий до Марта 1968 года

Все началось в 1962 году в Клубе искателей противоречий неформальный дискуссионный клуб членов варшавского Союза социалистической молодежи, действовавший в 1962-63 годах — там он в 16 лет он обрел друзей, которые потом на многие годы стали его соратниками. Как и большинство из них, он происходил из семьи с радикально левым прошлым.

Отец, связанный в межвоенные годы с польской компартией, умер, когда сын был совсем маленьким. Мама, тоже с коммунистическим прошлым, воспитала Янека и на протяжении всей его нелегкой жизни была рядом с ним.

С 1963 года он учился на физико-математическом факультете Варшавского университета, а многие его ровесники, с которыми он школьником подружился в Клубе искателей противоречий, изучали историю, философию, социологию и экономику. Поверх профессиональных интересов их объединяли взгляды, выросшие из радикальных традиций, ощущение потребности противостоять несправедливости, взаимная солидарность, живой интерес к политике, идеологии, истории.

Еще их объединяли особые отношения с наставником Яцеком Куронем и его другом, историком Каролем Модзелевским. Для молодежи они были близкими людьми, друзьями и в то же время авторитетами. Когда в 1965 году Яцека и Кароля приговорили к тюремному заключению за бунт против партии, то выступления в их защиту — упоминания при каждом возможном случае о том, что они в тюрьме, — сплотили этих молодых людей и обрекли их на конфронтацию с милицией и безраздельно властвовавшей партией.

В этом кругу двадцатилетних — которых впоследствии назвали «коммандосами» — Янек играл одну из важнейших ролей. Он выделялся своим интеллектом и прекрасными организаторскими способностями.

В начале 1967 года он стал одним из инициаторов и организаторов акции по сбору подписей под письмом в защиту Адама Михника, которому грозило исключение из университета. Было собрано более тысячи подписей, что представляло собой цифру ошеломляющую, превышавшую воображение.

Годом позже случилось дело «Дзядов» В начале 1968 года власти запретили спектакль Национального театра в Варшаве по пьесе Адама Мицкевича «Дзяды» под предлогом его «антисоветского» и «антирусского» характера. и последний спектакль 30 января 1968 года, а после него — демонстрация у памятника Мицкевичу. Янек был одним из демонстрантов, его задержали, приговорили к штрафу, вынесли дисциплинарное взыскание. Тем не менее, он стал одним из организаторов протестного письма студентов против снятия «Дзядов» со сцены, координировал акцию по сбору подписей на различных факультетах. В этот раз было собрано более трех тысяч подписей.

Наступило 8 марта 1968 года, и состоялся митинг на площади перед университетом, с которого начались студенческие выступления. Самого Янека на митинге не было, потому что утром его — вместе с Северином Блюмштайном — задержали. После освобождения он вернулся в университет, пытался продолжать деятельность, но 12 марта его арестовали уже надолго.

На изнурительном мартовском следствии он молчал, стойко вынося манипуляции следователей. В декабре 1968 года Литыньского вместе с Блюмштайном судили и приговорили к 2,5 годам тюрьмы.

Путь к Комитету защиты рабочих

В июле 1969 года после тяжелого заключения в лагере Янек вышел на свободу по амнистии. Он работал шлифовщиком и жил в кругу друзей, которых по-прежнему называли «коммандосами», помогал в пересылке на Запад записи встречи Эдварда Герека с бастующими рабочими Щецина.

Принимал он участие и во встречах «коммандосов» с молодежью из Клуба католической интеллигенции. Целью этих встреч были дискуссии о религии и об общественных инициативах, которые должны были помочь восстановлению социальных связей и сопротивлению режиму.

Литыньский посещал встречи, посвященные самообразованию — на них изучались политические традиции плюрализма. Сам он много читал о Польской крестьянской партии (ПКП). Обращаясь к газетам и брошюрам, он написал серьезную работу о ее истории в послевоенной Польше 1945-1947 годов, в которой проанализировал модель сопротивления демократического политического движения, каким была ПКП, по отношению к диктатуре. Это исследование было опубликовано на страницах независимого издания Krytyka только в 1981 году, то есть уже в новую эпоху, наступлению которой он способствовал.

В июне 1976 года после повышения цен, вызвавшего рабочие протесты в Радоме и Урсусе, власти ПНР применили против рабочих массовые репрессии.

Оппозиционные интеллигентские круги в Варшаве выступили в защиту преследуемых, а в сентябре 1976 года был создан Комитет защиты рабочих (КОР).

Литыньский принадлежал к числу сотрудников КОР. Вместе с Блюмштайном, а затем с Иоанной Щенсной, он создал Biuletyn Informacyjny (Информационный бюллетень). Это было первое неподцензурное издание, вначале выходившее в машинописи (параллельно с ним издавались Komunikaty, в которых публиковались заявления КОР).

После обыска в квартире Литыньского в феврале 1977 года он полностью погрузился в попытки возрождения рабочего движения. Начал Янек с радомских рабочих, ставших жертвами репрессий: он пытался организовать среди них кружки для просветительской работы и дискуссий. Янек был осторожен в прогнозах, но рассчитывал, что сумеет выйти из тупика, найти новые пути. Однако попытка оказалась неудачной: дело двигалось с трудом, а на встречи просочились агенты службы госбезопасности.

Из этого опыта родилась идея значительно более широкого воздействия при помощи журнала, предназначенного специально для рабочих. Однако в начале мая того же 1977 года, прежде чем идея обрела конкретные формы, в Кракове было найдено тело погибшего при невыясненных обстоятельствах Станислава Пыяса — студента, сотрудничавшего с КОР. Ответом стали демонстрации в Кракове, за которыми последовала реакция властей: заключение в тюрьму наиболее активных деятелей КОР, в том числе Литыньского. Власти готовили крупный политический процесс, но через несколько недель их рвение угасло из-за опасений международного резонанса. Была объявлена амнистия и освобождены последние рабочие, сидевшие за события июня 1976 года, а также арестованные члены КОР.

Это было началом широкой активности КОР, преобразованного в Комитет общественной самообороны «КОР» (КОС-КОР). Развивались печатавшиеся в подвалах неподцензурные издания, независимый издательский дом (Niezależna Oficyna Wydawnicza) тиражировал машинописные книги. Началось чтение лекций для студентов в частных квартирах.

Robotnik и создание самоуправляемых представительств на предприятиях

Ян Литыньский стал членом КОС-КОР, сосредоточившись на деятельности в рабочей среде и на газете Robotnik («Рабочий»). Вместе с ним над этим изданием работали Генрик Вуец, Войцех Онышкевич, Хелена Лучиво, Дариуш Купецкий и еще несколько человек.

Их целью было войти на производственные предприятия со свободным словом и советами, как защитить насущные интересы рабочих, как эффективно протестовать, бастовать. Газета сыграла ключевую роль в формировании плацдармов независимого рабочего движения на некоторых предприятиях, а наибольшим влиянием пользовалась в Гданьске, в окружении Богдана Борусевича.

Уже осенью 1977 года Литыньский в статье «Рабочие представительства» призывал к началу дискуссии, в ходе которой работники выдвинут своих представителей, а властям придется признать их партнерами в переговорах.

Такова была концепция КОР, которую прежде всего разрабатывал в своих работах Яцек Куронь, — создание самоуправляемых и независимых от властей представительств различных кругов и социальных групп и, тем самым, ограничение тотального контроля партии над обществом. А в будущем — принуждение властей к переговорам.

В КОС-КОР Литыньский был частью политического мозгового центра. Особенно он был близок к Куроню и Михнику, принимал участие в многочисленных внутренних дискуссиях, формировании линии всего окружения. Он также вошел в редакцию теоретического издания Krytyka — его издавала та часть КОС-КОР, которая признавала авторитет Куроня.

Сторонник солидарности диссидентов в странах соцблока

Помимо проблем рабочих, стремления к созданию рабочего движения — осознающего свои цели, предсказуемого и постоянного — Литыньский видел необходимость в формировании солидарности диссидентов и в других странах, подчиненных СССР.

В 1978 году он участвовал во встрече с оппозиционерами в Чехословакии, в том числе с Вацлавом Гавелом, а когда их подвергли тюремному заключению, стал одним из тех, кто объявил голодовку в их поддержку в костеле cв. Креста.

Эта солидарность была путем к преодолению барьеров, недоверия, межнациональных конфликтов во имя построения лучшего, демократического будущего нашего региона Европы. Выражением этой потребности в солидарности стало участие Литыньского в редактировании и принятии «Обращения к трудящимся Восточной Европы» на первом съезде «Солидарности» в сентябре 1981 года.

На тот момент это «Обращение» было радикальным антисоветским шагом, несшим в себе новые угрозы. Однако оно стало важным жестом, который после 1989 года облегчил установление отношений с восточными соседями Польши, также стремившимися к независимости. В середине 1980-х Литыньский стал одним из создателей Польско-чехословацкой солидарности, организации, объединявшей представителей оппозиции обеих стран.

Забастовки 1980 года и карнавал «Солидарности»

Во время летних забастовок 1980 года Литыньский участвовал в организации сети информирования о протестах, будучи на связи, в частности, с бастующими в Урсусе, Люблине, Свиднике. Он был задержан службой безопасности 16 августа и провел последующие дни под арестом, а затем получил от прокуратуры обвинение в принадлежности к нелегальной организации.

Сразу же после подписания соглашения, завершившего эту историческую стачку, по требованию руководителей забастовки были освобождены 20 заключенных, включая Литыньского. Он немедленно включился в деятельность создаваемой «Солидарности», высказываясь за формирование однозначно демократического, самоуправляемого профсоюза с активными заводскими комиссиями, умеренного в своих требованиях и формах деятельности в переходный период.

Власти относились к нему как к «антисоциалистической силе», «экстремисту». Он же, в сущности, стремился к укреплению «Солидарности» в качестве мощной самоуправляемой организации.

Она должна была стать центром общественного движения, который вынудит монополистическую власть к глубокой эволюции в направлении демократии и плюрализма, общественного самоуправления и гражданских свобод.

Литыньский уделял особое внимание рабочим Валбжиха, которых знал со времен распространения там газеты Robotnik, и сделал очень многое, чтобы организовать там региональное отделение профсоюза. Кроме того, он был советником региональной организации «Солидарности» в Мазовии, консультировал и Рабочую комиссию шахтеров в Новой Гуте. Он публиковал статьи, посвященные стратегии профсоюза, встречался с рабочими многих предприятий и убеждал их в таких целях и принципах деятельности.

Интернирование, побег и подполье

В день введения военного положения, 13 декабря 1981 года, он был интернирован и заключен в тюрьму в варшавском районе Бялоленка. 3 сентября 1982 году его вместе с Яцеком Куронем, Адамом Михником и Хенриком Вуецем обвинили в участии в деятельности КОС-КОР, то есть попытке насильственного свержения строя ПНР, за что грозил многолетний тюремный срок.

Временно выпущенный по семейным обстоятельствам в июне 1983 года, Литыньский не вернулся в тюрьму: он ушел в подполье, установил контакт с редакцией еженедельника Tygodnik Mazowsze, а вскоре вошел в подпольное правление регионального отделения «Солидарности» в Мазовии. Литыньский был  одним из наиболее активных деятелей подпольной «Солидарности», а в своих статьях старался охарактеризовать положение движения и предложить пути действия.

Активно разыскиваемый службой безопасности, он успешно скрывался до 1986 года, когда власти решили отказаться от преследования деятелей оппозиции. Тогда он смог вернуться к нормальной жизни, контактам с друзьями и знакомыми, а также высказываться не только в подпольной прессе, но иногда и в тех изданиях, которые издавались и распространялись открыто, например, в журналах Res Publica или Więź (Связь).

Радикал, искавший компромиссы

Когда летом 1988 года начались очередные забастовки рабочих, Литыньский присоединился к протестующим на одном из заводов. В декабре он вошел в число основателей Гражданского комитета при Лехе Валенсе, а затем участвовал в переговорах Круглого стола в подкомитете по вопросам горнодобывающей промышленности.

После завершения заседаний, которым предстояло изменить Польшу, он говорил в одном из интервью, что деятельность «Солидарности» открывает процесс создания основ суверенитета Польши: «Достижение действительного суверенитета — это процесс, с ним связана и выработка собственной внешней политики». В июньских выборах 1989 года он был избран в Сейм от округа в Свиднице.

Литыньский был депутатом Гражданского парламентского клуба, объединявшего парламентариев, избранных по спискам «Солидарности», затем от Демократического Союза (Unia Demokratyczna) и от Союза Свободы (Unia Wolności), вплоть до 2001 года. Он входил в высшее руководство партии и заслуженно считался одним из наиболее активных и рациональных деятелей. Его особенно ценили за способность договариваться и вести дискуссии без агрессии и эскалации расколов.

Он верил в социальную политику и честную люстрацию

О его деятельности в Сейме можно было бы сказать многое. Я хотел бы упомянуть его активную деятельность в Комиссии по социальной политике, председателем которой он был много лет. В свое время ему ставили в вину то, что он, один из инициаторов рабочего движения и многолетний сторонник рабочего самоуправления, поддержал реформу Бальцеровича, которая нанесла удар по занятости и социальному положению рабочих.

Литыньский, однако, мыслил не классовыми, а общегосударственными категориями, видел банкротство промышленности ПНР, необходимость в модернизации для достижения Польшей экономической конкурентоспособности. Но те, кого экономические перемены оставляют без работы, считал он, должны получать помощь от государства.

Литыньский занимался и вопросами люстрации, видя в ней необходимость — в отличие от многих его старых друзей, которые опасались возникновения конфликтов на почве сведения счетов с эпохой ПНР.

Литыньский же верил, что процесс люстрации можно провести упорядоченно и честно, что соответствующие процедуры и принципы действия позволят урегулировать эти вопросы в соответствии с принципами права, политической беспристрастности и признания интересов государства. В противном случае, считал Литыньский, конфликты из-за декоммунизации и люстрации будут нарастать и разрывать ткань демократического государства.

Поэтому он поддержал проект закона о люстрации, а затем и создание Института национальной памяти. С 1998 по 2001 год он входил в состав комиссии Сейма по вопросам специальных служб и имел большое влияние на принимавшиеся тогда правовые и организационные решения.

Он не принимал яростной враждебности в политике

Последующие годы принесли неоднозначные, а со временем всё худшие изменения: растущую политическую поляризацию, межпартийную вражду, изменения в политической культуре. Все реже практиковались и всё менее ценились диалог и компромиссы, всё более желательной становилась победа над противником, а еще лучше, его исключение из политической жизни.

Янек никогда не принимал такого понимания политики, пытаясь поддерживать и те контакты, которые могли казаться спорными. Он ценил старую дружбу времен «Солидарности», и, например, никогда не выступал против Леха Качиньского — напротив, поддерживал с ним личные отношения. Со многими другими, готовыми на самую злостную клевету, отрицание заслуг, сомнения в былой искренности давних соратников, это было невозможно.

В качестве советника президента Бронислава Коморовского в 2010-2015 годах Литыньский старался смягчать такие конфликты, но это было нелегко. Однажды на похоронах, куда Литыньский пришел, чтобы от имени президента проститься с умершим, его стали прерывать шиканьем и свистом. Он достойно закончил свою речь, но эта сцена продемонстрировала, до какой дикости был доведен в Польше политический спор, превратившийся в конфликт.

С беспокойством и печалью наблюдал он то, что происходит в стране. В том числе недооценку, а порой и фальсификацию истории освободительного движения, отрицание значения перелома 1989 года. Я сам имел честь вместе с Яном Литыньским принимать участие в телевизионных программах, где мы старались разъяснить несправедливость обвинений в адрес Леха Валенсы, необходимость более глубоко рассматривать его жизненный путь и роль, которую он сыграл в великом успехе «Солидарности».

Янека также огорчало и разрушение добрых отношений с нашими соседями из-за все более заметных в общественной жизни националистических проявлений.

Каким он был

Трагедия, разыгравшаяся в воскресенье 21 февраля 2021 года на Нареве, где он в последнее время проводил много времени из-за эпидемии коронавируса, внезапно оборвала жизнь Яна Литыньского. С этим трудно примириться, и трудно собраться с мыслями. Поэтому я остановлюсь лишь не нескольких определениях его личности, которые приходят в голову в этот день.

Это был человек из левого лагеря, знакомый с его историей, иллюзиями и утопиями, приводившими к несчастьям, и потому стремившийся к сохранению в левом движении высших ценностей демократического, плюралистического государства.

Это был революционер, быстро понявший, что хорошие результаты приносят лишь незавершенные революции, те, которые оставляют прежним противникам свободное пространство и возможность участия в формировании нового строя.

Это был государственник, признававший приоритет государства и права перед конфликтами, эмоциями и интересами, поскольку хорошее государство создает рамки для выражения этих стремлений без разрушения сообщества, институтов, международного положения страны.

Это был добрый человек, который любил людей, не атаковал без необходимости, а если спорил, то не лишал противника достоинства и прáва на какую-то долю правоты. Человек, любивший друзей и своих домашних питомцев, братьев наших меньших — и отдавший жизнь за одного из них.

Перевод Владимира Окуня

Благодарим портал oko.press за возможность публикации.